artificial intelligence
Мы общаемся. Списываемся каждый день. Только иногда меня рвет. Иногда я срываюсь. У нее много планов. Действительно хороших, которые намного улучшат ее и ее жизнь. Я слушаю их. Где-то глубоко я даже рад за нее. Понимаю, что ей лучше так. Но в то же время понимаю, что в этих планах больше нет меня. И может наступить время, когда я исчезну даже из числа тех, кому об этих планах рассказывается. Я дорожу ею. Правда дорожу. Такого отклика и понимания я не могу найти ни в ком другом. Да и не ищу, в общем-то. Я понимаю, что я был недостаточно хорош. недостаточно любил. Недостаточно ценил. Не мог дать ей то, что она получила теперь. Понимаю, каким был глупым. Глупым и маленьким. Теперь же все так, как поет Каин: "Он такой же как я, но гораздо сильней".
Боль не утихает. Иногда кажется, что отпустило. Получается о чем-то говорить, иногда и шутить даже. Но этот темный шар внутри постоянно находится в сжатом состоянии. Постоянно давит. Когда сильнее, когда чуточку слабее. Давят вопросы. Вопросы, ответы на которые я так хотел бы знать. Только вот никто мне на них не ответит. С ответами будет больнее. Будет еще больше боли. Но я так хочу знать все. Можно потратить минут десять и найти предполагаемые числа, когда все началось. Страшно думать о том, что я даже не предполагал о происходящем. Зачем она решила так сделать? Ведь месть могла бы быть совсем другой. Не с такими болезненными последствиями для нее. Готова ли была она уйти уже тогда? Ведь в сентябре она уже была под сильными сомнениями. Хотела ли она уйти? Искала ли она намеренно того, к кому уйти? Нравилось ли ей то, что она делала? Та информация, которая есть у меня на руках, позволяет сделать очень хуевые выводы. Но я хотел бы знать, как было на самом деле. Потому что тогда я смогу перестать строить догадки. Зачем нужно было так долго и так упорно врать и разубеждать? Ведь если бы все всплыло еще тогда, сейчас дела бы шли совсем иначе. Сейчас все было бы иначе.
Она говорит, что ампутировала меня. Что разговоры о нас, о нас счастливых и тогдашних вызывают у нее фантомные боли. А я схожу с ума. Я хочу знать правду, но не знаю, чему могу верить, а чему нет. Даже сквозь этот темный шар я могу испытывать к ней хорошие чувства. До сих пор думаю, что это все для того, чтоб проучить меня. Что она обнимет, что мы скажем друг другу "прости". Что мы будем вместе и дальше. Ведь это же мы. Воробушки. Ведь мы знаем цену. Знаем цену нашей любви и нашей боли. Ты отыгралась во сто крат сильнее, сестричка. Но я не могу на тебя злиться. Не могу тебя ненавидеть. Ты - самое прекрасное и самое страшное, что со мной было. Я все равно люблю тебя. Не могу не любить. И чем больше проходит времени, тем отчетливее я понимаю, что разлюбить тебя будет еще сложнее. Я не знаю, что получится из всего этого. Ты всегда говорила, что никогда не сможешь оправиться. Что я был последним человеком, которого ты полюбила. С которым ты можешь быть. Теперь то же могу сказать я. Я не хочу любить никого другого.

Боль не утихает. Иногда кажется, что отпустило. Получается о чем-то говорить, иногда и шутить даже. Но этот темный шар внутри постоянно находится в сжатом состоянии. Постоянно давит. Когда сильнее, когда чуточку слабее. Давят вопросы. Вопросы, ответы на которые я так хотел бы знать. Только вот никто мне на них не ответит. С ответами будет больнее. Будет еще больше боли. Но я так хочу знать все. Можно потратить минут десять и найти предполагаемые числа, когда все началось. Страшно думать о том, что я даже не предполагал о происходящем. Зачем она решила так сделать? Ведь месть могла бы быть совсем другой. Не с такими болезненными последствиями для нее. Готова ли была она уйти уже тогда? Ведь в сентябре она уже была под сильными сомнениями. Хотела ли она уйти? Искала ли она намеренно того, к кому уйти? Нравилось ли ей то, что она делала? Та информация, которая есть у меня на руках, позволяет сделать очень хуевые выводы. Но я хотел бы знать, как было на самом деле. Потому что тогда я смогу перестать строить догадки. Зачем нужно было так долго и так упорно врать и разубеждать? Ведь если бы все всплыло еще тогда, сейчас дела бы шли совсем иначе. Сейчас все было бы иначе.
Она говорит, что ампутировала меня. Что разговоры о нас, о нас счастливых и тогдашних вызывают у нее фантомные боли. А я схожу с ума. Я хочу знать правду, но не знаю, чему могу верить, а чему нет. Даже сквозь этот темный шар я могу испытывать к ней хорошие чувства. До сих пор думаю, что это все для того, чтоб проучить меня. Что она обнимет, что мы скажем друг другу "прости". Что мы будем вместе и дальше. Ведь это же мы. Воробушки. Ведь мы знаем цену. Знаем цену нашей любви и нашей боли. Ты отыгралась во сто крат сильнее, сестричка. Но я не могу на тебя злиться. Не могу тебя ненавидеть. Ты - самое прекрасное и самое страшное, что со мной было. Я все равно люблю тебя. Не могу не любить. И чем больше проходит времени, тем отчетливее я понимаю, что разлюбить тебя будет еще сложнее. Я не знаю, что получится из всего этого. Ты всегда говорила, что никогда не сможешь оправиться. Что я был последним человеком, которого ты полюбила. С которым ты можешь быть. Теперь то же могу сказать я. Я не хочу любить никого другого.

Я бы посоветовал ждать, но сам когда-то вот так вот ждал полтора года, и мы продолжали общаться, пока меня не послали на три весёлых буквы. Хуёво всё это, действительно хуёво, так что даже и посоветовать нечего.
Шансы действительно есть. Может быть, я просрал свой шанс, потому что был тряпкой. И может быть, вам как раз следует проявлять как можно больше настойчивости. Но это имхо, могу ошибаться.
В любом случае, никто не знает ситуацию лучше, чем вы сами, так что вам, наверное, лучше всего будет вести себя так, как велит душа.